«Выход из пандемии будет непростым»
Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Павел Миков рассказывает о том, какой путь проделал государственный правозащитный институт за 20 лет своего существования, и об особенностях 2020 года в сфере защиты прав человека
Личный приём уполномоченного по правам человека в Пермском крае Павла Микова
аппарат Уполномоченного по правам человека в Пермском крае
— Приближается 20-летие деятельности института уполномоченного по правам человека в Пермском крае. Эти 20 лет — огромная эпоха в жизни страны и региона. Можете выделить основные, главные моменты этой истории?
— Действительно, 21 февраля 2001 года депутаты Законодательного собрания Пермской области избрали на основе закона Пермской области первого уполномоченного по правам человека в нашем регионе — Сергея Николаевича Матвеева.
1 декабря 2005 года в результате объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа был образован первый в России новый субъект федерации — Пермский край. В связи с этим Татьяна Ивановна Марголина, которая была тогда уполномоченным по правам человека, открыла в 2007 году государственную приёмную уполномоченного в Кудымкаре. Наш регион — единственный в России, где есть постоянно действующая государственная приёмная по правам человека за пределами регионального центра. Приёмная продолжает работать, она востребована. Для нас важно, чтобы наш консультант, работающий там, владел не только русским, но и коми-пермяцким языком.
Поскольку был создан новый регион, понадобился и новый закон об уполномоченном. Он вступил в силу в августе 2007 года, и в соответствии с этим законом у нас появился уполномоченный по правам ребёнка. Это произошло за два года до появления соответствующего указа президента, который учредил такой институт на федеральном уровне: он вышел лишь 1 сентября 2009 года, так что мы были в этом деле пионерами всероссийского масштаба. Интересное совпадение дат: 21 февраля 2001 года был избран депутатами первый уполномоченный по правам человека в Пермской области, а 21 февраля 2008 года был избран первый уполномоченный по правам ребёнка, и я начал свою государственную правозащитную службу именно в этой должности.
Большое изменение в региональных правозащитных институциях произошло совсем недавно: в прошлом году, уже, правда, под самый Новый год, но всё-таки состоялось первое заседание Совета по развитию институтов гражданского общества и правам человека при губернаторе Пермского края. Этот совет был образован указом губернатора Виктора Басаргина ещё в 2016 году, но, к сожалению, по разным причинам ни Виктор Фёдорович, ни Максим Геннадьевич Решетников заседания совета не собирали, хотя мы с Татьяной Ивановной Марголиной неоднократно напоминали, что совет создан, он может быть для губернатора полезным инструментом в контактах с гражданским обществом. И вот Дмитрий Николаевич Махонин в прошлом году всё-таки дал поручение администрации подготовить заседание совета, и мы 28 декабря собрались.
Обсуждали вопросы обеспечения прав человека на территории Пермского края в период пандемии. Сейчас эта тема остаётся самой актуальной, потому что выход из пандемии будет непростым, на наш взгляд. Постепенно государство будет вынуждено снижать социальные трансферты гражданам, а люди за год к ним очень привыкли. Я буду готовить специальный доклад по этой теме, который до 1 апреля должен представить губернатору, совету и общественности. В докладе будет не только констатация фактов, но и предложения, которые мы разработаем совместно с экспертами.
— Наверняка за время существования в Пермском крае института уполномоченного по правам человека изменились проблемы, с которыми люди к вам обращались и обращаются…
— Всего за 20 лет работы уполномоченного в наш адрес поступило порядка 120 тыс. обращений. При этом если в 2007 году, когда мы начали проводить систематический мониторинг, эффективность нашей работы по содействию восстановлению прав составляла одну четвёртую от количества обоснованных обращений — 26,7%, то в 2012 году эффективность составила 55,4%, а по итогам 2020 года мы вышли на цифру 86%.
В первый год работы уполномоченного — в 2001 году — поступило 848 обращений, а в 2020 году обращений было 6806.
В первое время жалобы в основном касались защиты прав на свободу и личную неприкосновенность, на достойное обращение. Очень много было жалоб, связанных с действиями сотрудников милиции по отношению к задержанным, поэтому для Сергея Николаевича Матвеева было важно выстроить отношения с так называемыми «силовиками», и он заложил основу того, что уполномоченный со всеми федеральными и территориальными органами Пермской области заключал соглашение о сотрудничестве и взаимодействии в сфере восстановления прав человека. Это позволило вывести эти взаимоотношения в систему и планомерно менять отношение «силовиков» к правам человека, к людям вообще.
Сегодня мы видим, что того количества обращений на эту тему уже нет.
Начиная с 2005 года, когда была проведена монетизация льгот, в структуре обращений в адрес уполномоченного произошли кардинальные изменения: ежегодно более 50% обращений стали касаться социально-экономических прав — права на жилище, права на оказание медицинской помощи, права на труд, достойную заработную плату и т. д. В 2020 году 55% обращений, поступивших в адрес уполномоченного, касались социально-экономических прав.
С этой спецификой мы работаем уже 15 лет, и здесь есть положительные моменты: например, мы заметили, что за последние пять лет у нас ежегодно снижается количество обращений, связанных с реализацией права на жильё. Всё-таки государственные программы — расселение ветхого и аварийного жилья, обеспечение жильём детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и другие — позволяют снизить остроту этой проблемы.
В прошлом году возникла напряжённая ситуация в Перми: граждане, переселяемые из ветхого и аварийного жилья, которые дали согласие получить не жильё, а денежную компенсацию, сообщали, что задержки выплат компенсаций составляли по два-три месяца. У людей сорвались сделки, за эти месяцы выросло в цене жильё. Администрация города не исполняла свои обязательства, и только после кадрового решения — смены руководителя департамента жилищных отношений — и неоднократно вносимых прокуратурой города представлений ситуацию к концу года удалось выровнять.
Всё большая часть обращений — и это тоже одна из тенденций, которую мы заметили с 2005 года, — это ходатайства о предоставлении юридической информации, об оказании социальной и материальной помощи. Если речь идёт об оказании бесплатной юридической помощи, здесь наш аппарат в 100% случаев квалифицированно даёт бесплатные консультации с чёткими алгоритмами действий. Что касается материальной помощи, социальной помощи, то здесь мы работаем с краевым министерством социального развития, а в последние годы, особенно в прошлом году, мы очень плотно работали с пермскими благотворительными фондами.
— На апрельском заседании Законодательного собрания Пермского края должен прозвучать ваш традиционный ежегодный доклад о ситуации с защитой прав человека в Пермском крае. О чём будете говорить?
— Особенности доклада этого года: всё, что связано с обеспечением прав человека в условиях пандемии, и новые проблемы, возникшие в связи с этой ситуацией.
В прошлом году мы столкнулись с тем, что резко выросло количество обращений по поводу нарушения права на медицинское обслуживание: в первые месяцы пандемии, апрель и май, в наш адрес стали поступать жалобы в связи с прекращением оказания плановой медицинской помощи: плановых операций, плановых осмотров, профилактических осмотров. Понятно, что система здравоохранения перестраивалась в условиях пандемии на новые задачи, прежде всего работу с ковидными больными и сохранение их жизни. Но люди не понимали, когда откроются поликлиники, что делать в срочных случаях.
Отдельно в докладе мы будем отмечать недооценённую роль некоммерческих организаций в оказании помощи самым уязвимым группам граждан в период пандемии. Помимо общефедеральной гражданской акции «Мы вместе», которая продолжается до сих пор, у нас здесь очень мощно сработали наши некоммерческие организации, которые провели региональную акцию «Все в Перми — соседи»: объединились семь общественных организаций, которые оказывают помощь — социальную, материальную — особо уязвимым группам граждан буквально с первых дней пандемии. Плюс ко всему наши общественные юристы объединились и создали группу «Стоп коронаперегибы. Пермь» и стали оказывать юридическую помощь гражданам, которые необоснованно привлекались к административной ответственности за нарушение масочного режима и социального дистанцирования. В каждом втором случае тем, кто к ним обращался, удалось оказать действенную помощь, и суд не применял к гражданам меры административного наказания — они отделывались устными внушениями. Штрафы там были невероятные какие-то, а в условиях падения доходов, когда каждая копейка на счету, любой вычет из семейного бюджета ухудшал бы положение.
Отдельный раздел доклада посвящён защите прав ветеранов Великой Отечественной войны. Мы здесь работали по нескольким направлениям, и в ряде случаев удалось помочь ветеранам решить их насущные проблемы. В частности, с 2017 года у нас в работе было обращение вдовы ветерана, проживающей в Перми. Ей 94 года, и она лишилась своего единственного жилья в результате мошеннических действий недобросовестного предпринимателя, который пообещал ей, что взамен её квартиры он построит маленький домик в Верхней Курье, где она сможет жить вместе со своей дочерью, тоже уже пенсионеркой. В результате квартиры она лишилась, а домик у неё не появился.
Мы помогали ей через прокуратуру, через суд, наконец, в 2020 году решение суда вступило в силу и закон обязал ей как вдове ветерана Великой Отечественной войны выдать жилищный сертификат, но началась эпопея борьбы с администрацией Перми и министерством социального развития, чтобы добиться выдачи этого сертификата. Нам удалось и это сделать, и в октябре она приобрела квартиру. Эпопея длилась три года, и всё это время вдова и её дочь жили на съёмной квартире.
Мы очень серьёзно добивались автоматического признания ветеранами тыла пожилых граждан, которым в годы войны исполнилось 12 лет и больше, — тех, что жили не на оккупированных территориях. Есть указ государственного наркомата обороны, датированный 1942 годом, который обязывает всех граждан, проживающих на неоккупированных территориях и достигших возраста 12 лет, трудиться, оказывать помощь фронту.
Тем, кто имеет подтверждающий документ — справки, трудовые книжки — или может привести двух свидетелей, присваивается статус ветерана тыла, приравненный к статусу ветерана Великой Отечественной войны, и они получают все выплаты и льготы. Но оказалось, что огромное количество пожилых граждан, особенно живших в сельской местности, не могут доказать, что в годы войны они трудились. Им на бумажке записал учётчик трудодни, в сельсовет сдал, и где это всё? Половины деревень уже нет, колхозов нет, в архивах подтвердить ничего невозможно, свидетельские показания им собрать невозможно, потому что там сверстников в живых уже не осталось, да ещё поди найди их. Нам удавалось помочь отдельным людям. С прокурором Пермского края Андреем Александровичем Юмшановым у нас была договорённость: в случае получения таких обращений прокуроры выходили в суды и помогали пожилым гражданам, которым сегодня больше 85 лет, доказывать, что они действительно работали во время войны. В ряде случаев это удалось сделать, пожилые люди получили статус, были произведены выплаты.
Весь прошлый год я вёл переписку с правительством Российской Федерации, с депутатами Государственной думы, прежде всего от Пермского края, и с сенаторами от Пермского края. Мы предлагаем на федеральном уровне урегулировать вопрос, чтобы статус предоставлялся этим людям автоматически, чтобы их не гонять в суды под старость лет. Если им было 12 лет и больше и они жили в сельской местности, они работали, они не могли не работать!
Но, к сожалению, нам не удалось переубедить правительство России и федеральных законодателей. Они считают, что, если нет прямых доказательств, только суд может принять во внимание все обстоятельства и вынести соответствующее решение. Всё бы ничего, если бы такие решения не обжаловали и отступались после решения суда первой инстанции. Так нет! У нас есть одна бабушка из Суксуна: суд первой инстанции признал её ветераном Великой Отечественной войны — тружеником тыла, но через некоторое время ей пришло заявление, что её дело будет рассматриваться в краевом суде. Почему? Я понимаю, что у органов исполнительной власти свои показатели, и они считают, что не должны сдаваться легко, чтобы показать свою эффективность. Но в данной-то ситуации, когда всё очевидно?
Я тему эту не оставлю. Сейчас мы уже через федерального уполномоченного будем этого добиваться. Я все документы собрал, проанализировал и отправил письмо уполномоченному по правам человека в РФ Татьяне Николаевне Москальковой, чтобы она подключилась к этой проблеме на федеральном уровне.